ГОД КРОЛИКА - ПОЛЕТ К ДРАКОНУ

Кролик в святилище Сумиеси в Осака вдруг
открыл мне глаза на происходящее:
лечу в его норе для встречи со страной чудес.
- В конце пути встретишь Дракона - не пугайся, он - свой,
у него в лапах жемчужина мудрости, если повезет,
даст подержать, но это вряд ли...

Ученье - свет!

В небольшом промежутке времени, где-то между 1999 и 2000 годами мне посчастливилось пройти стажировку в государственном университете Осака в аспирантуре у профессора Фудзимото, специалиста по истории и культуре России, человека легендарного не только в Осакском университете, но и у нас в Восточном Институте. О профессоре Фудзимото не могу не сказать хотя бы пару слов. Фудзимото сэнсэй - яркий пример японца-патриота с русским размахом души. Его заслуги перед родиной должны быть материализованы не меньше, чем в памятнике на территории университета или даже рядом с Муцу Мунэмицу в Токио в парке МИДа Японии. Если российско-японские отношения еще живы и в какой-то степени развиваются, то в этом немалая заслуга профессора Фудзимото.

Находясь в Японии, я пыталась найти ответ на извечный вопрос всех японистов - кто такие японцы? Тем более, что тема моего исследования непосредственно связана с вопросом о японском национальном характере и его проявлении во внешней политике периода Мэйдзи (1867-1912). К счастью, профессорско-преподавательский состав был представлен интересными и необычными людьми, а просторы библиотеки Осакского университета представляли собой “Эльдорадо” для усталых путников на просторах научных изысканий.

Грифон фыркнул.
- Да уж, воображаю, какие вы там получаете поверхностные знания! - сказал он. - У нас мальков - и тех учат гораздо глубже! А уж кто хочет по-настоящему углубиться в науку, тот должен добраться до самого дна! Вот это называется Законченное Низшее Образование! Но, конечно, - покачал он головой, это не каждому дано!..

- Мне вот так и не удалось по-настоящему углупиться! Не хватило меня на это, - сказал Деликатес со вздохом. - Так я и остался при высшем образовании...

В недрах библиотеки этого университета обнаружились редкие находки, интерсные для современного поколения востоковедов - сохраненные на микропленках материалы выпусков владивостокского журнала “Известия Восточного Института”, начиная с 1900 года, т.е. год спустя после основания Восточного Института во Владивостоке. Поразили широкий спектр научных интересов, живость изложения, оригинальная и свободная точка зрения авторов. Сидя в Японии и читая своих сэнсэев на русском языке, где еще жива была буква ъ, з вместо с, например, в слове “безсмысленный” и старые пассажи типа “Я не буду говорить о Японiи, как о странъ, о ея богатствахъ, о ея горахъ, о ея рекахъ, городахъ и селахъ. Я буду говорить о ней, как о народъ, и притомъ не въ физическомъ его отношени, а о народъ въ смыслъ наполняющаго его духовнаго содержанiя, въ смыслъ основанныхъ на немъ проявленй его жизни, и направленя главныхъ ея теченiй.” (Речь Е.Спальвина, произнесенная на первой годовщине Восточного Института 21 октября 1900 г., ИВИ, 1901, с.36), мне казалось, что, во-первых, эти материалы написаны вчера, но никак не сто лет назад, -таким живым и образным языком владели авторы многих статей, а во-вторых, оказывается, надо было попасть в Осакский госуниверситет, чтобы встретиться с этим сокровищем!

Таким образом, через сто лет очередной японист пытается выяснить “наполняющее духовное содержание” японского народа и взаимодействие такового с внешним миром, как было выше сказано, - тема исследования требовала того, сам японист предпочел бы посидеть около дзиндзя под звук журчащей воды, греясь на камешке и жмурясь на осеннее солнце. Однако интернационализация периода Мэйдзи не давала покоя, тем более, что кокусайка она же интернационализация в современной Японии давала много поводов для сравнения с тем, что происходило в тот далекий и не связанный с осенним солнышком период Мэйдзи. Вывод для греющихся на солнце напрашивается сам собой: процесс кокусайка очень загадочен, особенно в Японии, поскольку мало кто из японцев мог дать четкий ответ, что же это такое на самом деле, как в эпоху Мэйдзи, так и сечас.

- С другой стороны, - добавил Тарарам, - если все так и было, то все именно так и было. Если же все было бы так, то все не могло быть не так. Но поскольку все было не совсем так, все было совершенно не так. Ясно и логично!

Приятной неожиданностью, однако, показалось мнение одного из студентов Осакского университета “гакуин”, который сказал, что интернационализация - это не только восприятие чужой культуры, другого образа жизни, но и привнесение своего культурного наследия в мир. Задача при этом состоит не в том, чтобы выяснить, чья же культура богаче и лучше, но, стремясь к “глобализации” во всем мире, вносить посильный вклад в общее дело. Все бы так рассуждали...

Осака - “город контрастов”

Город Осака, где я проходила стажировку, известен своей любовью к буйству красок и форм. Если толпу в Токио можно назвать более стильной, то толпу в Осака - более пестрой и разнообразной. Это было заметно особенно по девушкам, хотя молодые люди подчас не уступали ни в прическах ни в нарядах. Но что особенно приятно, люди в районе Кансай, куда, как известно, входят такие крупные города как Осака, Киото, Нара, Кобэ, просто-таки замечательные. Кроме внешнего вида кансайцы отличаются от токийцев, на мой взгляд, сердечностью, простотой и готовностью помочь. В Осака русская пословица “язык до Киева доведет” выручала всегда. Как правило, при выяснении в правильном ли направлении мы двигаемся, кансайцы не тратили времени на объяснения, как надо завернуть за угол, чтобы выйти на нужное место, они просто брали за руку и вели за собой, даже если не знали вовсе, где что находится.

Старожилы-иностранцы советовали при обращении к японцам за помощью использовать осакский диалект, но одолеть его в совершенстве практически невозможно, хотя кое какие закономерности в изменении слов, особенно глаголов, узнать удалось. К изучению этого диалекта лингвисты и студенты-стажеры обращались неоднократно, но все отмечают одну особенность: если вы, например, не понимаете монолог собеседника-токийца, то выслушав фразу полностью, вам станет все ясно. В Кансае же случается так, что даже если вы переспросите и выслушаете фразу до конца, вы ничего не поймете.

- У некоторых слов особый нрав...Особенно у глаголов, они самые нахальные... С прилагательными ты что хочешь, то и делаешь...а вот с глаголами!

Следующую историю нам рассказал известный в Японии китаец-лингвист, автор многих популярных книг о Кансае и кансайском диалекте. Когда он впервые очутился в международной аэропорту в Кансае, решил спросить, где находится эскалатор. На его вопрос одна старушка сказала: “четто...”, он решил, что это значит “четто маттэ кудасай”- подождите, пожалуйста. Прождав продолжительное время, он решил повторить вопрос, на этот раз ему попался молодой человек, который также сказал “четто...”, опасаясь очередной перспективы прождать неизвестно сколько, он отважился спросить, что значит “четто”, в ответ он услышал: “четто аримасэн”....

Отличие кансайцев, как мне кажется, в том, что, они более открыты для перемен, любят все необычное (от того, наверное, и буйство красок и форм), с удовольствием разглядывают иностранцев, воспринимают веяния из-за рубежа.

Красноречив и тот факт, что Фукудзава Юкити, известный просветитель периода Мэйдзи, родом из Осака. Кстати, его портрет по справедливости занял свое место на купюре достоинством в 10000 иен - соответственно вкладу в развитие Японии. Несколько странным показалось то, что Нитобэ Инадзо помещен на 5000 купюру, а Нацумэ Сосэки всего лишь на купюру в 1000 иен, ведь, кажется, вклад последнего более ценен. Но, как мне любезно объяснили, купюрой в 1000 иен пользуются несоизмеримо чаще, к тому же, как правило, 1000-иеновые дают детям на карманные расходы.

Колобок в обмен на журавликов

Очень яркое впечатление осталось от посещения начальной школы, где нас- иностранцев-стажеров- попросили выступить перед детьми, рассказать о своих странах в двух словах и научить их самым простым выражениям типа “здрав-ствуй-те” и рассказать известную национальную сказку. Выбор пал на сказку “Колобок” ( Марупан) - “русский триллер для детей”.

Для того, чтобы показать эту сказку, маменьки из родительского комитета даже сшили куклы, и получился мини кукольный спектакль. Особенно удачной можно назвать фигуру волка (зубы аж вываливались изо рта, настолько много их было) и образ самого главного героя Колобка, на которого, видимо, фантазии уже не хватило (да, и что там придумаешь!), и он получился в виде чумазого куска мягкой подушечки изначально имевшей розовый цвет. Печальный конец Колобка, погибшего в зубах лисы, никого не удивил, поскольку в японских народных сказках от лисы (кицунэ) - не менее хитрого животного, чем у нас - также не приходится ждать ничего хорошего.

- Держи! - крикнула Герцогиня Алисе и швырнула ей ребенка. - Можешь понянчиться с ним, если хочешь.

Уж не знаю, каким получился образ России в маленьких головах японских детишек, но они, в свою очередь, охотно пытались научить меня делать бумажных журавликов, правда, безуспешно.

Тэкетон-тэкетон-тэкетон

Звук японских барабанов тайко заставляют биться сердце в унисон с задаваемым ритмом, предвкушение зрелища понесло нас в 5 часов утра в центр Осака первой электричкой. Посещение сумо, без которого не может обойтись, наверное, ни один востоковед-любитель, было связано не только с приятными моментами, но и с некоторыми мучениями. Дело в том, что билеты на сумо, как известно, страшно дорогие, поэтому желающие типа нас (категория, приближенная к студентам) вынуждены были вставать ни свет ни заря, ехать на Намба - центр Осака и становиться в очередь за билетами на галерке. Поскольку мы приехали вместе с рассветом, то были уже шестыми после японских фанов, которые сидели, видимо, всю ночь и уже примерзли к раскладным стульям. Подпрыгивая на месте от холода, согреваясь кофейком из соседнего “Lawson”, мы веселили себя как могли до 9 часов утра, пока не открылась касса и не зазвучали тайко...

- Да заговорит он или нет! - заорал Король. - Скажи хотя бы, как они дерутся?!...

- Они дерутся очень хорошо, - ответил он, спотыкаясь и заикаясь, - про-осто замечательно дерутся. Оба получили по шее примерно во-осемьдесят семь раз.

Утренние страдания закончились успешной покупкой билетов даже с местами. Окрыленные удачей, мы решили до начала сумо поболтаться на Намба - всего-то до четырех часов дня, - поэтому к началу поединка мы были совершенно готовы воспринимать все, что нам покажут. Естественно, все ждали последнего боя, когда будут бороться сильнейшие.

Алиса была не в силах ему отвечать, поэтому дальше они бежали молча, пока не увидели огромную толпу, в самой середине которой дрались Лев и Единорог. Их закрывало облако пыли, и сперва Алиса никак не могла понять, кто где; но потом она узнала Единорога...

Не знаю, за что японцы любят сумо, но мне показалось, что это явление сродни шахматам по интеллектуальному напряжению, а по концентрации энергии - на соревнование гипнотизеров между собой. Момент между тем, когда соперники становятся в стойку друг напротив друга и броском едва ли не самый захватывающий и важный для решения, как построит стратегию и тактику боя, а ведь на это уходят всего секунды. В этот миг глаза сумоистов неожиданно начинают сверкать, хотя за минуту до выхода на ринг, казалось, что они дремлют.

Мой любимец Таканохана, изящный как кошка, конечно же, победил, после чего мне очень хотелось бросить подушку, на которой мы сидели, туда в центр - к рингу, чтобы выразить тем самым переполняющие меня чувства, но она предусмотрительно оказалась привязанной к стулу.

Ода “Ханкю”

Преодолевать пространство в максимально сжатое время - давняя мечта человечества. Японцы вплотную приблизились к ее осуществлению, речь даже не идет о сверхскоростных поездах типа “Хикари” или “Нодзоми”, “обычные” по японским меркам поезда способны облегчить передвижение во времени и тем более в пространстве.

- Ты едешь не в ту сторону, - Кондуктор закрыл окно и ушел.

- Девочки, - сказал Джентельмен, сидевший напротив Алисы (он весь был завернут в белую бумагу), - девочки обязаны знать, куда они едут, даже если они не знают, который час.

Железнодорожная компания “Ханкю”, связывающая конечную станциюУмэда в Осака и северное направление - Киото, западное - Кобэ и т.д., поражала не только отлаженностью работы: точностью прибытия и отправления никого в Японии не удивишь, но и сплоченностью большого коллектива этой компании.

Очень часто приходилось наблюдать дружескую атмосферу, в которой происходила пересменка машинистов и дежурных; даже начальство, когда проходило мимо своих подчиненных, никогда не забывало приободрить, рассмешить или просто сказать что-нибудь хорошее своим сотрудникам. К вечеру, когда все машинисты устают, они начинают объявлять остановки нараспев, например, “мииииииинами-сэнри дэ годзаимааааааааааасу”, “асиииииимото ни гочюииииииииии кудасаииииииииии”.

Минами-сэнри - это моя станция, пока доезжала до нее, в поезде попадалось великое множество интересных типажей. Однажды вечером напившийся сарариман (salaryman) пинал дверь, требуя ее открыть (на ходу, естественно); два других респектабельных джентельмена спали друг на друге, видимо, утомившись от переработок на фирме; другой мужичок кричал что-то типа “Ба! Иностранцы в нашем поезде?!”.

Но Джентельмен, Завернутый В Белую Бумагу, наклонился к ней и прошептал:

- Ничего не бойся, девочка, и на каждой остановке бери два обратных билета...

А в метро с нами произошло нечто, что мне посоветовали записать в наблюдения о загадочной и противоречивой японской душе.

Возвращаясь на последней электричке после вечеринки интернациональной компанией, мы тихо пели под гитару что-то из “Мумитролей”. В почти пустом вагоне спали двое пассажиров, а третий решился подойти к нам. В руке у него был какой-то музыкальный инструмент в чехле похожий на виолончель. Мы предложили сыграть вместе, он грустно отказался, после чего предусмотрительно отбежав к двери, сказал, что в метро нельзя играть на гитаре, и быстро вышел, как только открылись двери. На этой же остановке зашла огромная толпа, и начали нас просить сыграть, а еще лучше спеть что-нибудь вместе. Вопрос был в том, что же спеть такого, что знали бы все присутствующие в вагоне. Ответ пришел сам собой - “Let it be”, его-то мы и пропели.

Лошадь высунулась из окна, после чего снова уселась на место и спокойно сказала:

- Ничего страшного. Сейчас поезд будет прыгать через ручей.

Тут настала наша очередь выходить, и мы любезно раскланялись.

Путевые заметки

Если говорить о наиболее волнующей части поездки в Японию, то это мои путешествия по району Кансай, в Исэ-дзингу, в префектуру Симанэ (Идзумо-тайся, г. Мацуэ), в Токио - к Судзуки сан, бывшему директору Японского центра, с которым мы вместе работали в архиве МИД Японии, в Парламентской библиотеке. Надо сказать, что если бы не помощь Судзуки сан , мне бы не удалось прочитать ни строчки из старых записок различных японских деятелей периода Мэйдзи, которые очень любили писать кистью скорописным вариантом. Мне оставалось только любоваться изящными линиями написанных иероглифов и испытывать зависть к мастерству писавших. В наших руках побывали личные записные книжки послов Японии в России, их дневники и наблюдения, письмо нашему царю от миссии Ивакура Томоми и пр. Видимо, благодаря тому, что Судзуки сан очень давно и всерьез любит Россию, он ничего не нашел или не захотел найти ничего такого, что могло бы омрачить российско-японские отношения.

Нара

“Нет, прелесть Нара, или Ямато, как вплоть до 70-х годов прошлого века называли этот край, не в поражающих воображение пейзажах. Прелесть его - в древней истории, духом которой здесь проникнуто буквально все: каждый камень, каждый холм, каждая роща...” (Светлов Г. (Г.Е.Комаровский) Колыбель японской цивилизации: Нара. - М.:искусство, 1994. - с.9) Поездка в древнюю столицу Японии Нара (8 в.) была первым путешествием по району Кансай вместе с Георгием Евгеньевичем Комаровским, от него я узнала, что, как и все столицы в Японии, Нара строились в соответствии с китайскими правилами расположения на местности. Более того, “архитектурный ансамбль столицы был задуман как единый художественный организм. Застройка его исключала какую-либо случайность. Прямоугольный в плане, ориентированный по странам света и первоначально простиравшийся с севера на юг на 7 км, а с востока на запад на 5 км, город, подобно грандиозному храмовому комплексу, воплощал сложившиеся к тому времени представления об иерархической структуре мироздания...Помимо практического смысла, планировка города имела и символическое значение, выражая универсальные космогонические принципы миропорядка” (Виноградова Н.А. Скульптура Японии. М.:Изобразительное искусство, 1981, стр. 105)

Как я узнала, самой неблагоприятной стороной, откуда столице угрожают злые духи, является северо-восток, поэтому в той стороне строился самый мощный и влиятельный буддийский храм, каким в Нара является Великий Восточный храм (Тодайдзи), где находится статуя Большого Будды. К слову сказать, в Нара есть не только Восточный, но и Великий Западный храм (Сайдайдзи). В прошлом Сайдайдзи занимал большую площадь и пользовался огромным влиянием, но после того как он несколько раз горел, многие здания были утеряны безвозвратно, и постепенно храм потерял былое могущество.

В другой стороне города, благоприятной с точки зрения расположения, был императорский дворец. Зрелище довольно сюрреалистическое Сейчас на этом месте стоят аккуратно подстриженные цилиндрической формы деревья, обозначая территорию, которую занимал когда-то дворцовый комплекс.

Наша прогулка по городу началось со знаменитого парка в Нара. В этом парке живут известные на всю Японию олени, которые выпрашивают печенюшки. В тот день, когда мы туда приехали, у них спиливали рога, поэтому они с удвоенной энергией просили к себе внимания, призывая занудным воплем и не отставая ни на шаг.

Алиса обняла его за шею, и они пошли дальше, пока снова не вышли на поляну. Тут Олененок подпрыгнул и рванулся в сторону:

- Я Олененок! - радостно крикнул он. - А ты...Ты человек!

Великий Восточный храм - конечный пункт нашего путешествия - куда мы пришли, спустившись с горных троп, занимает огромную территорию, комплекс всех зданий храма является самым большим деревянным строением в мире. Известен в этом храме не только Большой Будда, но и Нио-защитники. Такие защитники стоят у входа каждого буддийского храма, но Нио Тодайдзи известны тем, что их вырезали известные мастера, придав их лицам неподдельную суровость, а недавно при реставрации Нио нашли огромное количество сутр и статуэток Будд, что многое прояснило для исследователей буддизма.

Большой Будда в Нара придавил своим безграничным величием, особенно после того, как мне представилось, что на дворе VIII век, а я - обычный японский крестьянин, и стою перед этой статуей. Бесстрастное лицо и его огромные ладони дали ясно понять насколько все приходящие к нему действительно малы....

- Твой нынешний размер тебе нравится? - спросил Червяк.

- Ну, - замялась Алиса, - если вы не возражаете, я хотела бы чуточку подрасти!

Киото

“Настоящий шарм Киото обитает в маленьких жилых кварталах, в воротах и изгородях, множестве укромных уголков и закоулочков, в садах...- все это и есть истинно японское. Непостижимый секрет архитектурных пропорций, который невозможно объяснить логически, кажется присущ всем классическими зданиями Киото и выражается в своей самоуверенности и простой манере держать себя” (Bruno Taut Kyoto encounters. Edited by J.Thomas Rimer, p.38, NY, 1995)

Посещения Киото, другой древней столицы (8 -12 вв.) Японии были каждый раз не только интересны, но и неожиданны. Киото похож на шкатулку с сокровищами, когда ее открываешь, не знаешь, какой шедевр тебе попадется на этот раз, потому что каждый раз все разное. Единственное, что абсолютно очевидно, - узнать Киото невозможно. Город решает, принять тебя или нет, открыть тебе эту шкатулку или ты еще не готов к этому. Мое первое посещение Киото можно назвать интересным и, скорее, необычным - на велосипедах мы проехали от Золотого павильона к Серебряному, вернее я сидела сзади и сверяла по карте маршрут, а заодно цепляла коленками все посторонние предметы на дороге, включая прохожих. Но в тот раз Киото принял нас как заурядных туристов, не поделившись своей теплотой. В следующие разы город был намного приветливее и открыл бесчисленное множество храмов, старинных построек и удивительных по своей красоте мест, которых столько, что нельзя даже перечислить.

Одним из таких необычных мест был храм Тофукудзи буддийской школы Дзэн. Каждая постройка этого храмового комплекса была способна чем-нибудь удивить: в Санмон (Третьи ворота) выставлены статуи Будды и бодхисаттв, вырезанные в ХШ в. монахом; в главном здании проходила выставка полотна, написанного примерно в начале Х в., на котором изображен Будда, уходящий в нирвану; а на потолке летал дракон, сжимающий жемчужину мудрости в лапе, казалось, что он пикирует на стоящих внизу прямо с неба.

Однако самым удивительным уголком этого храма был сад для медитирования, посвященный оснавателю. Особенность его состояла в том, что пространство этого сада было разбито как бы на два измерения. Одно - песок и гравий, расчерченные в виде шахматной доски, другое - аккуратный садик с круглоподстриженными кустиками, мхом и прудом. Кстати, все остальные сады в этом храме, будь то сад камней, мхи или кусты, - все убрано в виде шахматной доски.

Так, значит, тут разыгрывается Настоящая Шахматная партия?! И целый мир - шахматная доска. Если, конечно, это настоящий мир.

Сидя на веранде в саду для медитаций, человек видит оба пространства одновременно - одно над другим. Удивительные ощущения пришли после долгого сосредоточения над “шахматной доской”: когда поднимаешь затем глаза на зеленый сад с округлыми кустиками, в голове происходит нечто, что можно сравнить с рябью на воде, когда смотришь на потревоженное отражение. Думаю, надо было еще немного посидеть, а там и сатори недалеко...

Другим удивительным местом Киото можно смело назвать Фусими инари - главный синтоистский храм, посвященный культу риса. Инари означает, что в храме объектом поклонения и уважения является рис. Эти храмы можно легко узнать по аллее красных тории и статуэткам лисиц. Как правило, вход в синтоистские храмы, посвященные культу риса, охраняют две лисицы: у одной - свиток в зубах, у другой - драгоценный камень. Отобрать не удалось ни то, ни другое. Но число лисиц в таких храмах, как правило, не ограничивается двумя, внутри храма великое множество не только лисиц разного размера и с разными выражениями морд, но и бесчисленное количество тории - красных синтостских ворот, пожертвованных храму прихожанами. Аллеи тории в Фусими инари - явление уникальное, тории, растянувшиеся на несколько километров в горах, создали своего рода лабиринт алого цвета. На протяжении часа вы можете идти, а коридору из тории не видно конца, по пути попадаются очень старые, еще каменные, пожертвованные в эпоху Эдо (1603-1687), Мэйдзи (1867-1912) целыми семьями, компаниями с мировым именем и пр.

Кобэ

Не смотря на любовь ко всей Японии, все же город Кобэ - моя слабость. Думаю, это легко понять, потому что Кобэ представляет собой идеальную модель морского города, в которых я живу всю свою жизнь и не представляю другого. Кобэ замечателен тем, что если смотреть на него, стоя спиной к морю, горы образуют своего рода фон, на котором раскинулся город; если смотреть с гор на город - потрясающая перспектива, уходящая к горизонту (жителям приморских городов объяснять нет необходимости). Справедливости ради надо сказать, что в Кобэ влюблена не одна я: “российские путешественники не скупятся на восторженные описания Кобэ: его считают наиболее “вестернизированным” в Японии, а значит, и наиболее удобным и приятным для жизни иностранцев. Так, по мнению Д.И.Шрейдера, дважды побывавшего в Японии - в 1891 и 1893 г., если соседняя и более древняя Осака “для туриста по внешности мало интересна” и “не живописна”, то “город Кобэ - действительно красив”, и “по внешнему виду он скорее напоминает собой какой-нибудь европейский курорт, чем отдаленный городок Дальнего Востока. Дома - совсем европейского стиля - поражают своей красотой и изяществом” и т.д (Известия Восточного Института, П.Э.Подалко. Русская колония в Кобэ - исторический обзор. Владивосток, 1998, с.205)

Улица иностранцев, которая находится ближе к горам, построена в европейском архитектурном стиле, здесь много магазинчиков, кафе, раньше здесь были консульства европейских государств. Это очень уютный и красивый район города, откуда открывается панорама на порт и город. Уходить с этой улицы совсем не хотелось, если только с надеждой на возвращение.

 


Сатори – просветление

Сумарокова О.Е.


Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.